Дети должны учиться вместе: воронежская общественная организация родителей детей с инвалидностью сумела убедить в этом местные власти за год до того, как Россия ратифицировала Международную конвенцию о правах инвалидов. В 2011 году «Искра надежды» при поддержке РООИ «Перспектива» и специального проекта ЕС помогла начать эксперимент по инклюзивному образованию в нескольких воронежских школах и детских садах, а также разработала и проводит в регионе целый ряд уникальных социокультурных программ для детей с особенностями развития.
Везучая Аня
Однажды Анина мама случайно услышала, как одноклассники ее десятилетней дочери обсуждали своего не слишком хорошо успевающего приятеля: «Вон Аня – даун, но она гораздо умнее Максима!». Мама сначала даже не знала, то ли рассердиться, то ли тихо порадоваться такому своеобразному признанию успехов ее ребенка. Третьеклассницу Аню и правда уже сложно выделить среди сверстников без особенностей: черты лица, характерные для детей с синдромом Дауна, понемногу сглаживаются, умный взгляд беспристрастно отражает интеллектуальное развитие девочки.+
Мама считает, что ей повезло: ее не огорошили в роддоме диагнозом и не предложили отказаться от Ани. О том, что девочка родилась с синдромом Дауна, позже сообщила педиатр, причем сказала сразу, что если ребенка развивать, то все будет нормально. Родители, сами выпускники Воронежского педагогического университета, немедленно взялись за дело. Перечитали всю имеющуюся в родном ВУЗе литературу, вспомнили курс коррекционной педагогики, поставили себе цель и методично стали добиваться ее осуществления.+
Семье Ани повезло еще и в том, что именно в Воронеже существует уникальный, один из немногих подобных в России детский реабилитационный центр «Парус надежды», где ребенок с инвалидностью с самого рождения получает шанс на медико-психологическую реабилитацию и сопровождаемое развитие с помощью целого ряда высококлассных специалистов. Мама помногу занималась с Аней дома, возила в «Парус надежды», а потом отдала дочку в обычный детский сад. Снова повезло: заведующая детским садом раньше работала в «Парусе», поэтому Аню взяли без проблем. «Через неделю после начала посещения садика из нее буквально полился поток слов и предложений, – вспоминает мама, – хотя я и раньше подталкивала, меняла книги, мультики, игры». В садике Аня накапливала информацию – дома ее выдавала, рассаживая кукол и воображая себя воспитательницей.+
В школу тоже решили идти обычную, общеобразовательную. Но маме практически везде отказывали, даже в школе с логопедическим уклоном. Аню взяли только в 67-ю, где в 2011 году начался эксперимент по организации интегрированного обучения детей с ограниченными возможностями здоровья.+
67-я школа была выбрана не случайно: буквально через дорогу расположен детский реабилитационный центр «Луч», педагоги школы уже несколько лет ходят туда заниматься с детьми с ограниченными возможностями и прекрасно знают, какими бывают особенные дети и как с ними работать. «У нас с реабилитационным центром межведомственный договор на некоммерческой основе, – рассказал директор школы Алексей Васильевич Козлов. – Поэтому мы можем предложить детям с ограниченными возможностями здоровья реальную многоуровневую инклюзию. Дети, ориентированные на надомное обучение, могут заниматься с нашими учителями индивидуально или в небольших специально подобранных группах в реабилитационном центре, при этом участвуя во всех наших школьных мероприятиях, а те, у кого наблюдается прогресс, могут прийти в обычный класс».+
Программы и оценки
В 1 класс к Нине Ивановне Комарчевой, педагогу с 30-летним стажем, их пришло двое, Аня и Витя. У Вити ДЦП, у него есть проблемы с речью, с передвижением. С сыном на занятиях в качестве тьютора (особого помощника) сидела мама. Они тоже ездили в «Парус надежды», затем – на подготовительные занятия в школу. Читать Витя научился именно на подготовке, там же Нина Ивановна поставила ему руку для письма. «Трудно было как раз на подготовительных занятиях, – вспоминает Нина Ивановна. – Он капризничал, требовал дополнительного внимания. Но в первом классе у него уже не было проблем, он знал, какие трудности его ожидают, и психологически ощущал себя к ним готовым. Честно говоря, у меня было больше проблем с детьми без особенностей, которые не ходили на подготовительные занятия».+
Перед началом эксперимента Нина Ивановна сама прошла серьезный подготовительный курс: читала и конспектировала лекции, выполняла сложные практические задания. И продолжает посещать семинары и консультироваться со специалистами, которых привозит в город общественная организация «Искра надежды».+
Родители внушают Вите, что он такой же, как все, поэтому никаких поблажек для него быть не может. Но Нина Ивановна отмечает, что сложности, конечно, присутствуют. Мальчику трудно заучивать и декламировать стихотворения, у него тяжело получаются устные ответы, и их чрезвычайно проблематично оценивать.+
У Ани другая проблема: при всей своей активной социализации и полной бытовой независимости девочка пришла в первый класс, не умея ни читать, ни писать. Учительница пол-урока писала с Аней «рука в руку», уделяя ей гораздо больше внимания, чем остальным ученикам. Но и требовать с нее старалась столько же, сколько и с других: Аня должна была вместе со всеми «выписывать норму» – требуемое количество слов и упражнений. В конце концов и Аня, и Витя с письмом в целом справились, сейчас они пишут диктанты вместе с классом, просто для них Нина Ивановна немного уменьшает объем, давая ребятам отдохнуть чуть раньше, чем остальным.+
Гораздо сложнее с математикой. Условие задачи Аня и Витя написать могут, но выстроить логическую цепочку дальше им сложно. При этом Витя способен выполнить элементарные вычисления, а Аню учат складывать и вычитать по линейке. «Будучи экспериментальной площадкой, мы имеем возможность разработать под каждого ученика с особенностями индивидуальную адаптированую программу», – говорит директор 67-й школы. Однако если с адаптацией программы опытный педагог Нина Ивановна в целом справляется, то оценивание знаний ребят с особенностями пока остается неразрешимой задачей. В 1 и 2 классах практиковалось безоценочное обучение, с 3-го дети должны писать в том числе и городские контрольные работы. Как будут адаптироваться и оцениваться задания для Ани и Вити – пока не знает никто, ни в областном Департаменте образования, ни в федеральном министерстве. Похоже, открывая школьные двери для детей с ограниченными возможностями здоровья, авторы новых законов не предполагали, что учиться в обычной школе захотят не только ребята с физическими особенностями или недостатками зрения и слуха, но и те, кто имеет особенности интеллектуального развития.+
Сегодня Аня учит английский язык, причем на слух все запоминает очень хорошо, выучила буквы, но соединить их в слова пока не может. Может быть, пока больше и не надо, считает мама. Но останавливаться тем не менее не собирается: «Загадывать пока не хотим, в старших классах появятся физика, химия – наверное, на уровне общих представлений Аня эти предметы возьмет. А вот историю или географию вполне может нормально освоить». Родители намерены решать проблемы по мере поступления, для них главное – что дочь учится вместе с обычными сверстниками и не считает себя изгоем.+
По мнению педагога Нины Ивановны Комарчевой, социализация – это не просто поиграть на перемене вместе. «Важен именно совместный труд, работа, когда ребенок видит, что он старается вместе со всеми в классе, пишет работу не на двойку, видит тетради других учеников. Многие родители считают, что для социализации ребенку с инвалидностью можно просто прийти посидеть вместе с другими. А надо не сидеть, а работать!»+
Среда обитания
В 67-й школе на 500 учащихся 23 – с ограниченными возможностями здоровья, и 14 имеют справку об инвалидности. Среди них 4 ребенка с ДЦП. 67-я школа – единственная в городе, оборудованная пандусом. Но вот на подъемник школе денег не дали, и отличница Тоня, которая передвигается в инвалидной коляске, в пятом классе была вынуждена расстаться с любимой школой. Сейчас она в седьмом, по-прежнему круглая отличница, занимается онлайн в Центре дистанционного обучения, который также действует в Воронеже. Тоня приезжает на общешкольные мероприятия, на линейки, но, конечно, ей очень не хватает ежедневного общения со сверстниками.+
Все школы и детские сады, участвующие в эксперименте по внедрению инклюзивного образования, расположены в одном, Левобережном, районе города. Добраться туда из других районов достаточно непросто, учитывая, что и дороги, и общественный транспорт в Воронеже пока еще далеки от требуемых стандартов для обеспечения передвижения людей с инвалидностью. Новостройки сдаются тоже без пандусов, и мама Тони потратила почти год, добиваясь постройки пандуса в ее подъезде, чтобы дочь могла выходить гулять.+
Как рассказала первый заместитель руководителя областного Департамента образования, науки и молодежной политики Галина Иванова, в 2013 году по программе «Доступная среда» из областного и федерального бюджета в совокупности было выделено 10 миллионов 130 тысяч рублей в один городской детский сад, одну школу в области и два средних профессиональных учебных заведения, принимающие на обучение детей с инвалидностью. Разумеется, на эти средства удалось сделать немного, но область намерена заняться колясочниками в следующем году, тем более что в ближайшее время запланировано в каждом районе открыть по одной школе с условиями для детей с инвалидностью.+
При этом еще одни участник инклюзивного эксперимента, 97-я школа, где уже сейчас 29 процентов детей – с ограниченными возможностями здоровья, из которых 9 – инвалиды детства, с недавних пор располагает роскошной спортивной площадкой стоимостью в несколько миллионов рублей, с искусственным покрытием и прекрасными беговыми дорожками. Но это другая целевая программа, а передислокация средств, их нецелевое использование в пользу постройки пандусов и подъемников, в сегодняшних условиях нереально.+
Помочь слабому – это круто
В 97-й школе инклюзия стала ответом на социальный запрос: расположенная в районе, считающемся криминальным и неблагополучным, с большим количеством социально-проблемных семей, школа уже успела наработать серьезный опыт психологической коррекции поступающих учиться детей и ничего особо нового от эксперимента не ожидала. «У нас сначала практика, а потом эксперимент, – улыбается директор Ольга Дмитриевна Бирюкова. – Мы всех всегда брали, все дети наши». Учительница начальных классов Лариса Ивановна Хребтова, принявшая в свой класс 8 учеников с ограниченными возможностями здоровья, вспоминает: «Когда пришел Степа, я еще не знала ни о каком инклюзивном образовании. Зато хорошо помнила Степиного папу, он у меня в свое время маленьким на продленке бегал».+
Степа с ДЦП, у него проблемы с речью и со слухом, но двигается мальчик свободно. В раннем детстве Степа с мамой два года провели в больнице, регулярно укладываясь для проведения курса процедур. Курс состоял из 200 уколов по десять раз. Когда мальчику исполнилось два года, врачи порекомендовали процедуры прекратить, опасаясь серьезных изменений психики: Степа уже понимал, когда его держали, что сейчас будет больно. Потом его возили в реабилитационный центр, на занятия в бассейне, в коррекционный детский садик специально для детей с ДЦП. Практически все выпускники садика отправились затем в коррекционный интернат. Степу два раза тестировала психолого-медико-педагогическая комиссия, и оба раза он показал результат, значительно превышающий норму. Специалисты, которые поначалу не верили, что у такого ребенка может быть настолько развит интеллект, наконец сдались и дали направление в обычную школу.+
С сыном дома много занималась мама, и оказалось, что он полностью готов к учебе. Обладая прекрасной памятью, мальчик демонстрировал успехи в математике, все время тянул руку, очень обижался, если его не спрашивали, а когда немного подрос, спорил с учительницей из-за оценок, выпрашивая дополнительные задания. «Были проблемы с русским языком, поскольку фонетическая речь нарушена, – рассказывает учительница. – Но потом он начал много читать, а так как у него хорошая зрительная память, то ошибок стало гораздо меньше». Немного отставал на диктантах: волновался, и проблемы слуха выходили на первый план. Серьезные проблемы были только с поведением: весь дневник исписан замечаниями за беготню на переменах. Степа ходит на физкультуру вместе со всем классом, а вот в столовой ему немного помогают, чтобы он не расплескал чай. И почерк можно разобрать, лишь после того, как проведешь много часов со Степиными тетрадками, улыбается Лариса Ивановна.+
Сейчас Степа в пятом классе. Учиться стал немного хуже, потому что занялся плаванием (врачи рекомендовали как средство от развивающегося сколиоза), и тренировки по три раза в неделю оставляют мало времени на домашние задания. «Зато занял второе место на соревнованиях в своей группе, – хвалится Степа и рассказывает, что любит физкультуру и математику, но в будущем хотел бы стать актером. «Я пока о будущем не думаю, не знаю, – признается его мама. – Мне кажется, он и без меня всего добьется. Я в него не всегда верю, а он в себе абсолютно уверен».+
Женя, еще один пятиклассник с ДЦП, в первом классе был отправлен в коррекционную школу. Передвигался он только на коляске, а в школе, несмотря на ее статус, не было пандусов, и бабушка целый год таскала Женю на себе. Наконец не выдержала, пришла в 97-ю, поближе к дому, и попросила взять Женю во второй класс.+
Сразу обнаружилось, что первый класс коррекционной школы оставил Женю практически с нулевыми знаниями. Ликвидируя катастрофу, Лариса Ивановна взялась заниматься с ним дополнительно, по четыре раза в неделю, вытягивая Женю на нужный уровень. В третьем классе Женя стал отличником и остается им до сих пор. Он отказывается садиться в инвалидную коляску, начал потихоньку передвигаться с помощью специальных костылей. На уроках в качестве тьютора с Женей сидит мама, и это дополнительно стимулирует учителей, считает директор 97-й. «Это вроде общественного контроля, – усмехается она. – Вести урок не мешает, но зато учитель всегда собран».+
Поначалу пятый класс, где учатся Степа и Женя, решили оставить в одном помещении, боялись, что если они будут ходить по разным кабинетам, как это принято в старшей школе, могут возникнуть проблемы. Но во второй четверти отказались от этого, и теперь 5 «Г» точно так же путешествует по школе, и Женя с костылями тоже. «Лариса Ивановна создала в своем классе атмосферу положительных авторитетов, – поясняет директор, – Когда считается круто – помочь слабому, поддержать, предупредить какую-то ситуацию. И теперь это постепенно распространяется на всю школу».+
«Искра надежды»
Перед началом эксперимента в школах проходили «Уроки доброты», и сейчас в 97-й и в 67-й школе всегда с удовольствием принимают гостей – творческие коллективы детей с особенностями развития, которые приезжают сюда с концертами. Ребята с инвалидностью и без вместе участвуют в творческих фестивалях, конкурсах и даже спортивных соревнованиях. Все это – заслуга родительской общественной организации «Искра надежды», которая работает в Воронеже с 2009 года. Руководит «Искрой» Татьяна Поветкина, доцент Воронежского государственного педагогического университета. Ее ближайший друг и соратник Инна Абаджян – психолог, социальный педагог в центре «Парус надежды». Обе – мамы детей с особенностями, поэтому обо всех трудностях и проблемах, связанных с развитием таких деток, знают не понаслышке. Редкое сочетание знаний, личного опыта и неуемной энергии обеих женщин – то, что дает возможность из искры разжечь большой теплый очаг для всех нуждающихся в этом семей с особенными детьми.+
Положение об эксперименте с инклюзией в воронежских школах и детских садах было написано при непосредственном участии Татьяны Поветкиной. Она же – главный двигатель всех нововведений в отношении детей с инвалидностью в Воронежской области. «Мы начинали с творческих коллективов, концертов, – рассказывает она. – Возили показывали ансамбль «Поющие гномики» из деток с особенностями развития, искали специалистов, подтягивали для участия коррекционные интернаты».+
Новый период в деятельности общественников наступил, когда «Искра надежды» начала взаимодействовать с РООИ «Перспектива», вступила в Национальную коалицию «За образование для всех», а затем приняла участие в фандрайзинговом проекте ЕС. Появилась возможность проводить обучающие семинары для учителей, родителей и специалистов психолого-медико-педагогических комиссий, обеспечивать их специальными пособиями, давать бесплатные юридические консультации. «Родители сейчас очень информированные, все знают о своих правах, хотят, чтобы их дети росли среди обычных сверстников. Но во многих школах и детских садах все еще берут таких детей неохотно, несмотря на то, что теперь инклюзивное образование закреплено законодательно, – рассказывает Поветкина. – Многие ссылаются на отсутствие программ, кадров, невозможность оценивания знаний. В каждом конкретном случае приходится разъяснять, доказывать, а иногда и бороться с помощью департамента образования». Каждый раз Татьяна сама едет в школу, куда отказываются брать детей с инвалидностью. Недавно к ней за помощью обратилась мама двойняшек, и Поветкина попала на настоящий консилиум – учителя начальных классов, логопед, завуч, мама, все кричали и никак не могли договориться. Поветкина предложила помочь написать адаптационные программы, мама двойняшек пообещала пойти в тьюторы. Наконец одна из учительниц согласилась взять детей к себе в класс. «Вроде сейчас все в порядке, – улыбается Татьяна. – Но мы ждем учительницу к нам на семинар».+
Коррекция и кадры
В Воронежской области на 100 детей детсадовского возраста приходится 1 с инвалидностью, на 100 школьников – 2 с инвалидностью. Это в целом ниже среднего уровня по России. В области 21 коррекционная школа, где учится 1638 детей, это чуть меньше половины от всех детей с инвалидностью, обучающихся в обычных общеобразовательных школах, согласно цифрам Департамента образования. Однако чаще всего такие ученики просто приписаны к школе, получая надомное образование, поскольку для полноценной инклюзии в области попросту отсутствует нужное число специалистов для специальной поддержки и сопровождения. «Психологов наши вузы готовят давно, но вот подготовки дефектологов в области нет, – признает первый заместитель руководителя областного Департамента образования, науки и молодежной политики Галина Иванова. – Конечно, это мешает реализовать инклюзивное образование в полном объеме, поэтому мы уже продумываем, как организовать у нас обучение таких специалистов. Возможно, будем приглашать для их подготовки преподавателей из Курска, где есть соответствующая кафедра, из Москвы».+
По статистике, от 80 процентов детей с инвалидностью родители отказываются еще в роддоме, и эти дети пополняют контингент специализированных интернатов. Коррекционные школы в Воронежской области находятся в ведении областного Департамента образования, общеобразовательные – в ведении городских и районных властей. Коррекционные укомплектованы на 75 процентов и качество обучения в них оставляет желать лучшего, считают специалисты. Случай с Женей из 97-й школы – один из многих, к счастью, благодаря бабушке мальчик отправился учиться в обычную школу. Но у Татьяны Поветкиной наготове немало примеров, когда молодые люди, покидая коррекционный интернат, не только не в состоянии, но и не стремятся продолжить образование, влиться в общество сверстников, создать семью. «Они с самого начала убеждены, что не нужно стараться, куда-то стремиться, тянуться, да от них этого и не требуют, – поясняет Татьяна Поветкина. – Когда я спрашиваю юношу или девушку, скажем, с нарушениями слуха, почему они не знакомятся со сверстниками, они пожимают плечами – нам нельзя, мы инвалиды».+
В Департаменте образования уверены, что поскольку инвалидность бывает разная, совсем отказываться от коррекционных школ нельзя. Но согласны и с тем, что закрытое заведение, где дети живут и учатся, вполне могло бы стать более открытым, и многие дети из интернатов в состоянии посещать общеобразовательные школы. Однако пока такая возможность существует чисто теоретически. Наработав с помощью общественности солидный пакет нормативов и немалый опыт, область еще не в состоянии финансово обеспечить все программы и проекты, хотя и берется с готовностью за их разработку.
