Реформа системы опеки в отношении совершеннолетних граждан в свете постановления Конституционного суда Российской Федерации от…

Аналитический доклад

27 июня 2012 г. Конституционный Суд Российской Федерации принял постановление по жалобе гражданки И.Б. Деловой, признав ряд положений Гражданского кодекса РФ не соответствующими Конституции Российской Федерации, поскольку данными положениями не предусматривается возможность дифференциации гражданско-правовых последствий наличия у гражданина нарушения психических функций при решении вопроса о признании его недееспособным, соразмерных степени фактического снижения способности понимать значение своих действий или руководить ими. Конституционный Суд в срок до 1 января 2013 года обязал законодателя внести необходимые изменения в действующее гражданско-правовое регулирование в целях наиболее полной защиты прав и интересов граждан, страдающих психическими расстройствами.

Обосновывая вышеуказанный вывод о противоречии Конституции гражданского законодательства, Конституционный Суд сослался на положения Конвенции о правах инвалидов, а также ряд международно-правовых актов в сфере защиты людей с психическими нарушениями, охарактеризовав их как «современные стандарты прав человека».

Таким образом, реализация постановления Конституционного Суда РФ от 27 июня 2012 г. должна осуществляться в соответствии с требованиями Конвенции о правах инвалидов, которая вступила в силу для Российской Федерации 15 мая 2012 г., а также с учетом международных актов Совета Европы и Организации Объединенных Наций.

Настоящий аналитический доклад подготовлен группой российских неправительственных организаций, представляющих интересы инвалидов[1], с целью формулирования предложений по реализации постановления Конституционного Суда РФ от 27 июня 2012 г. с учетом требования п. 3 ст. 4 Конвенции о правах инвалидов о том, что при разработке и применении законодательства и стратегий, направленных на осуществление Конвенции, и в рамках других процессов принятия решений по вопросам, касающимся инвалидов, государства-участники тесно консультируются с инвалидами, включая детей-инвалидов, и активно привлекают их через представляющие их организации. 

I. Дееспособность в Конвенции о правах инвалидов 

Конвенция о правах инвалидов закрепляет принципиально иной подход к вопросам дееспособности и опеки в отношении совершеннолетних лиц, по сравнению с тем, каким образом это урегулировано Гражданским кодексом РФ в настоящее время.

Фундаментальным правом каждого человека с инвалидностью, в том числе вследствие психического расстройства, является право на признание его дееспособности наравне с другими людьми во всех аспектах жизни. Согласно Конвенции, данное право принадлежит всем инвалидам, в том числе людям с психическими нарушениями.

С точки зрения Конвенции задачей государства является предоставление инвалидам поддержки в реализации своей дееспособности. Конвенция не содержит прямого запрета на ограничение дееспособности инвалидов, однако такая мера, если и допустима, то только в исключительных случаях и при условии наличия в законодательстве альтернатив ограничению дееспособности. Полное лишение гражданина дееспособности (в терминологии российского законодательства – признание недееспособным) противоречит основным принципам Конвенции и является недопустимым, поскольку означает отказ в признании права на дееспособность для части людей.

В понимании Конвенции ограничение дееспособности инвалида может рассматриваться в качестве барьера, который мешает его полному и эффективному участию в жизни общества наравне с другими. Соответственно, государство должно предоставить инвалиду «разумное приспособление» в реализации своего права на дееспособность. Отказ в предоставлении такого разумного приспособления, то есть поддержки в реализации дееспособности, рассматривается как дискриминация.

В основе подхода к дееспособности, закрепленного в Конвенции о правах инвалидов, лежит ее основной принцип – признание ценности и уникальности каждой человеческой личности, в том числе личности человека с инвалидностью. В связи с этим первым из всех принципов Конвенции называется «уважение присущего человеку достоинства, его личной самостоятельности, включая свободу делать свой собственный выбор, и независимости» (ст. 3).

II. Основные характеристики существующей системы опеки в отношении совершеннолетних лиц в России с точки зрения прав человека 

1. Российское законодательство делает упор на необходимость защиты лица, имеющего нарушение способности понимать значение своих действий или руководить ими, от негативных последствий собственных «неразумных» действий. Защита достигается путем лишения способности своими действиями осуществлять гражданские права и обязанности, вместо предоставления поддержки такому гражданину в осуществлении своих прав и обязанностей. Единственным механизмом осуществления прав и обязанностей таким гражданином является замещение его волеизъявления волеизъявлением другого лица – опекуна, что привело к формированию (в том числе и в законе) отношения к гражданину, признанному недееспособным, как к объекту, а не субъекту прав и обязанностей.
2. Законодательство не предусматривает механизмов поддержки в принятии решений гражданином, имеющим нарушение способности понимать значение своих действий или руководить ими, в качестве альтернативы ограничению дееспособности.
3. Законодательство предусматривает только полное лишение дееспособности в качестве меры защиты гражданина, имеющего психическое расстройство.
4. Решение суда о признании гражданина недееспособным означает лишение всех прав в сфере гражданских правоотношений с передачей таких прав опекуну, за исключением тех прав, реализация которых опекуном невозможна (например, составление завещания) и которые юридически утрачиваются. Запрет на совершение юридически значимых действий самим гражданином распространяется на все сферы гражданских правоотношений, вне зависимости от фактической способности гражданина понимать значение этих действий.
5. С учетом изменений, внесенных в законодательство в 2011 г.[2], гражданин, признанный недееспособным, вправе принимать самостоятельные решения в сфере оказания ему медицинской помощи (согласие или отказ от любого медицинского вмешательства), а также решение о проживании в психоневрологическом интернате. Однако реализация таких прав на практике существенно ограничена в связи с действующим запретом на совершение любых гражданско-правовых сделок, что делает невозможным обращение за платными медицинскими или социальными услугами, заключение договора о социальном обслуживании.
6. Гражданин, признанный недееспособным, имеет ограниченную процессуальную дееспособность и может выступать от своего имени в делах о восстановлении дееспособности, о недобровольной госпитализации, о недобровольном помещении в психоневрологический интернат, а также в других делах по усмотрению суда. Однако такое право существенно ограничено невозможностью заключения соглашения с адвокатом для получения юридической помощи в суде.
7. Признание гражданина недееспособным означает автоматическую утрату прав во многих сферах за пределами гражданских правоотношений, в том числе утрату права на воспитание своих детей, права на вступление в брак, активного избирательного права, права вступать в общественные объединения и пр.
8. Решение о назначении опекуна принимается органом опеки и попечительства с учетом мнения самого гражданина, однако он не может воспрепятствовать назначению его опекуном лица, которому он не доверяет.
9. Закон презюмирует добросовестность опекуна, что одновременно означает и презумпцию невозможности конфликта мнений или интересов опекуна и его подопечного. Такая презумпция действует не только в тех ситуациях, когда опекуном является физическое лицо (как правило, ближайший родственник), но и в тех ситуациях, когда опекуном в силу закона признается администрация учреждения социального обслуживания или медицинского стационара. Мнение гражданина, признанного недееспособным, относительно любых вопросов его жизни не рассматривается как юридически значимое. Опекун не несет обязанности советоваться со своим подопечным по каким-либо вопросам. Опекун не несет обязанности учитывать прежние и настоящие предпочтения подопечного, как важный элемент решения, принимаемого опекуном в интересах своего подопечного. Органы опеки и попечительства не осуществляют контроль за тем, учитывают ли решения опекуна собственные ценности подопечного.
10. Опекун не обязан информировать своего подопечного о принятых от его имени или в его интересах решениях, объяснять суть или последствия таких решений на доступном для подопечного уровне.
11. Помещение гражданина «под надзор» в учреждение социального обслуживания или психиатрическую больницу влечет автоматическое возложение полномочий опекуна на администрацию учреждения, которое одновременно оказывает социальные (медицинские) услуги и несет обязанность защиты интересов своего подопечного. Закон не признает наличие конфликта интересов в таком случае и не учитывает того, что исполнение функций опекуна администрацией учреждения не основано на личной заинтересованности в обеспечении интересов подопечного, что, с учетом ограниченных ресурсов учреждения, делает невозможным осуществление опеки исходя из индивидуальных потребностей подопечного. На практике полномочия администрации учреждения, как опекуна, означают возможность тотального контроля над подопечным, вплоть до физического удержания в соответствующем учреждении (ограничения свободы).
12. Закон не предусматривает обязательного периодического пересмотра решения о признании гражданина недееспособным. Однако с учетом изменений, внесенных в ГПК РФ в 2011 г., сам гражданин, признанный недееспособным, вправе обратиться в суд с заявлением о признании себя дееспособным.
13. Механизм признания гражданина полностью недееспособным зачастую используется для решения таких бытовых вопросов, как получение пенсии или оформление инвалидности. В то же время для многих людей недееспособность означает невозможность выйти из психоневрологического интерната или выписаться из психиатрической больницы, и, соответственно, невозможность жить в обществе.

III. Реализация Конвенции о правах инвалидов и постановления Конституционного Суда по делу И.Б. Деловой: общие замечания 

Новая система мер, связанных с реализацией инвалидом своей дееспособности, должна включать ряд альтернатив ограничению дееспособности. Часть из таких альтернативных мер не должна быть связана с каким-либо ограничением дееспособности. Ключевым принципом должно быть требование Конвенции о правах инвалидов о необходимости предоставления инвалидам поддержки в реализации своей дееспособности. Это требование должно пониматься с учетом общих принципов Конвенции о правах инвалидов, в частности, об уважении личной самостоятельности инвалидов, включая свободу делать свой собственный выбор, и независимости (п. «а» ст. 3). Соответственно, меры, относящиеся к дееспособности, должны быть направлены, прежде всего, на поддержку инвалидов в самостоятельном принятии решений в юридически значимых сферах. Существующая в России система опеки, как единственная мера защиты людей с нарушениями психического здоровья, полагается исключительно на замещение решений инвалида решениями опекуна, что очевидно не соответствует требованию Конвенции о правах инвалидов о предоставлении поддержки в реализации дееспособности.

Конституционный Суд РФ в постановлении от 27 июня 2012 г. сделал вывод о соответствии Конституции Российской Федерации положений пунктов 1 и 2 статьи 29, пункта 2 статьи 31 и статьи 32 Гражданского кодекса РФ в сфере опеки над недееспособными гражданами постольку, поскольку они направлены на защиту прав и законных интересов граждан, которые вследствие психического расстройства не могут понимать значения своих действий или руководить ими, а также на обеспечение прав и свобод других лиц и охрану иных конституционно значимых ценностей. Одновременно, Конституционный Суд пришел к выводу о неконституционности данных положений Гражданского кодекса постольку, поскольку в действующей системе гражданско-правового регулирования не предусматривается возможность дифференциации гражданско-правовых последствий наличия у гражданина нарушения психических функций при решении вопроса о признании его недееспособным, соразмерных степени фактического снижения способности понимать значение своих действий или руководить ими.

При этом в самом постановлении Конституционным Судом сформулирован ряд важных выводов относительно существующего механизма защиты граждан, имеющих нарушениях психического здоровья. В частности, Конституционный Суд: 

• Подтвердил обязанность государства обеспечивать каждому право на личную автономию в качестве основы регулирования любых мер защиты людей, имеющих нарушения психического здоровья.
• Вновь подтвердил, что любые меры, затрагивающее дееспособность человека, должны быть направлены не только на его защиту от собственных действий, но и на защиту человека от вмешательства со стороны государства и третьих лиц с целью сохранения максимально возможной независимости человека в решении вопросов своей жизни.
• Признал, что стремление обеспечить защиту гражданина, прежде всего в имущественной сфере, может подталкивать суды к признанию недееспособными граждан, чье психическое расстройство не достигает той степени тяжести, при которой они не способны отдавать отчет в своих действиях, что влечет полную невозможность самостоятельного осуществления такими лицами своих гражданских прав.
• Указал на необходимость осуществления государством мер, связанных с реализацией инвалидом своей дееспособности, с учетом требований ст. 12 Конвенции о правах инвалидов, а также рекомендаций Совета Европы и ООН как «современных стандартов прав человека».
• Подчеркнул необходимость наличия адекватных гарантий, которые обеспечивали бы лицам, страдающим психическими расстройствами, возможность осуществления своих прав и свобод
• Потребовал принятия комплекса мер, направленных на наиболее эффективную защиту прав и законных интересов лиц, страдающих психическими расстройствами, которые позволяли бы учитывать в каждом конкретном случае их индивидуальные особенности. Избранная законодателем мера защиты прав и законных интересов лиц, страдающих психическими расстройствами, не предполагающая учета индивидуальных особенностей конкретной личности и ее потребности в защите, не может рассматриваться и как соответствующая современным стандартам прав человека.
• Признал, что ограничение дееспособности гражданина должно иметь место лишь в тех случаях, когда иные меры защиты его прав и законных интересов оказываются недостаточными.
• Подтвердил возможность использования мер социальной поддержки, предусмотренных федеральными законами «О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов» и «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации», а также ст. 41 Гражданского кодекса РФ (патронаж), в качестве «специальных правовых механизмов социальной адаптации» инвалида, если не имеется достаточных оснований для установления над ним опеки.
• Указал на необходимость определения законодателем таких способов защиты прав лиц, страдающих психическими расстройствами, которые, в частности, предусматривали бы возможность оказания им необходимой поддержки в реализации гражданских прав и обязанностей. 

Почему необходимо отказаться от категории «недееспособность»? 

Учитывая юридически обязательный характер указанных выводов Конституционного Суда, они должны быть в полной мере учтены в процессе реализации как самого постановления по делу И.Б. Деловой, так и Конвенции о правах инвалидов. В свою очередь исполнение требований Конституционного Суда РФ, с учетом положений Конвенции о правах инвалидов, должно ориентироваться не на адаптацию существующих гражданско-правовых конструкций (недееспособность, ограниченная дееспособность), а на создание индивидуализированных механизмов реализации инвалидом своей дееспособности. Ограничение дееспособности должно рассматриваться в качестве крайней меры, которая может быть использована только в необходимых случаях и только тогда, когда иные меры, проанализированные судом, были признаны неэффективными.

В связи с этим сохранение конструкций «признание гражданина недееспособным» и «ограничение дееспособности гражданина» в отношении совершеннолетних лиц, несмотря на вывод Конституционного Суда о формальном соответствии Конституции положений ст. 29 Гражданского кодекса РФ, представляется невозможным, поскольку в существующем виде данные конструкции предполагают унифицированную, формальную классификацию людей на полностью дееспособных, ограниченно дееспособных и полностью недееспособных. Каждому статусу соответствует определенный в законе, фиксированный, объем прав и обязанностей. Это противоречит требованию Конвенции о правах инвалидов о том, чтобы «меры, связанные с реализацией правоспособности … были соразмерны обстоятельствам этого лица и подстроены под них». Аналогичное требование содержится в Рекомендации Комитета Министра Совета Европы Rec(99)4, которую Конституционный Суд РФ рассматривает в качестве «современного стандарта прав человека».

Отказ от использования категории «недееспособность» в российском законодательстве не противоречит выводам Конституционного Суда о конституционности положений ст. 29 Гражданского кодекса РФ, поскольку данный вывод, как уже отмечалось, должен толковаться с учетом международно-правовых обязательств Российской Федерации. Рассматривая вопрос о возможности отказа от категории недееспособность, необходимо учесть следующее:

• Термин «гражданин, признанный недееспособным» является стигматизирующим, его употребление поддерживает негативные стереотипы в отношении людей с нарушениями психического здоровья или интеллектуального развития, которые считаются «недееспособными». Для многих людей, особенно проживающих в психоневрологических интернатах, ярлык «недееспособного» является крайне унизительным, становится синонимом людей второго сорта, что усиливает социальную изоляцию таких людей.
• Несмотря на прогрессивное развитие российского законодательства[3], недееспособность на практике понимается гораздо шире, чем это предусмотрено законом и для большинства специалистов, в том числе медиков и юристов, недееспособность по-прежнему уравнивается с полным бесправием таких людей, что усиливает презумпцию «неразумности» их волеизъявления и, соответственно, отсутствия необходимости вовлекать их в процесс принятия решений.
• Полная недееспособность и опека противоречат юридически обязательному требованию индивидуализации мер защиты в соответствии с Конвенцией о правах инвалидов, Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, Международным пактом о гражданских и политических правах. Наделение лица статусом «недееспособного» с последующим автоматическим ограничением его прав во всех сферах правоотношений, без какой-либо проверки необходимости таких ограничений, является недопустимой дискриминацией людей с инвалидностью.
  
  В своих заключительных замечаниях по результатам рассмотрения доклада Венгрии, законодательство которой предусматривает признание гражданина недееспособным, Комитет по правам инвалидов[4] призвал правительство Венгрии, как государства-участника Конвенции, принять немедленные меры к частичной отмене системы опеки с тем, чтобы перейти от замещения в принятии решений к поддержке в принятии решений, что обеспечивает уважение самостоятельности, воли и предпочтений лица и в полной мере соответствует статье 12 Конвенции, в том числе в отношении права каждого самостоятельно давать согласие или отказываться от медицинского лечения, доступа к правосудию, голосования, вступления в брак, осуществления трудовой деятельности, а также выбора места своего жительства.
• В основе такой меры защиты, как признание гражданина недееспособным, лежит правомерная цель защиты такого гражданина от негативных последствий тех решений, значение или последствия которых он не понимает, а также цель защиты интересов третьих лиц, вступающих в правоотношения с таким лицом. Однако такие цели могут быть достигнуты посредством менее ограничительных мер, в частности путем ограничения дееспособности гражданина только в тех сферах, где этого требует его состояние здоровья. Таким образом, в отношении лиц, нуждающихся в высокой степени защиты, дееспособность, если это необходимо, может быть ограничена в большинстве сфер гражданских правоотношений, что по своим последствиям в сфере гражданских правоотношений будет фактически тождественно существующему институту «недееспособности», но при этом не будет использоваться ярлык «недееспособного».
• Дееспособность не должна ограничиваться в ряде сфер правоотношений, в том числе гражданских (например, недопустимо ограничение права совершать бытовые сделки повседневного характера). В связи с этим полная недееспособность является чрезмерным вмешательством в сферу личной свободы гражданина.
• Опыт других стран показывает, что при сохранении в законодательстве возможности признания гражданина полностью недееспособным, даже при наличии менее ограничительных альтернатив, на практике недееспособность используется в большинстве случаев, так как это наиболее простая мера. В связи с этим страны, в которых существовала категория «недееспособный» (Эстония, Чехия, Германия, Франция) приняли решение об отказе от такой юридической модели. С учетом приведенной позиции Комитета по правам инвалидов, сохранение в российском законодательстве возможности признания гражданина полностью недееспособным будет являться основанием для критики в связи с ненадлежащей имплементацией Конвенции о правах инвалидов. 

IV. Возможные альтернативы системе опеки 

Конвенция о правах инвалидов не содержит перечня мер, которые должны быть гарантированы государством для обеспечения реализации инвалидом своей дееспособности, однако указывает требования, которым такие меры должны соответствовать. В частности, все меры, связанные с реализацией правоспособности, должны: 

1. ориентироваться на уважение прав, воли и предпочтений лица;
2. быть свободны от конфликта интересов и неуместного влияния;
3. соразмерны обстоятельствам этого лица и подстроены под них;
4. применяться в течение как можно меньшего срока;
5. регулярно проверяться компетентным, независимым и беспристрастным органом или судебной инстанцией;
6. сопровождаться надлежащими и эффективными гарантиями предотвращения злоупотреблений в соответствии с международным правом прав человека, которые должны быть соразмерны той степени, в которой такие меры затрагивают права и интересы данного лица. 

С учетом опыта других стран ниже рассматриваются возможные модели мер защиты, которые могут быть использованы в качестве альтернатив существующей системе недееспособности и полной опеки.

Данные меры должны быть закреплены в Гражданском кодексе РФ в качестве мер защиты совершеннолетних лиц, и должны рассматриваться как меры, направленные на реализацию гражданином своей дееспособности. Введение в Гражданский кодекс предложенных механизмов позволит судам (органам опеки и попечительства) выбрать такую меру защиты, которая является минимально необходимой в отношении гражданина, имеющего психическое расстройств. Меры социальной поддержки, предусмотренные законодательством о социальном обслуживании, должны дополнять указанные меры и учитываться судами при учреждении режима защиты гражданина, однако в отсутствие прямого указания в Гражданском кодексе на наличие иных, помимо ограничения дееспособности, мер защиты, полноценная реализация требований Конвенции о правах инвалидов невозможна.

Гражданский кодекс РФ должен закреплять общие принципы, на которых должна строиться вся система меры защиты совершеннолетних лиц, в том числе:

• соблюдение личных прав и свобод и достоинства личности защищаемого лица;
• обеспечение интересов защищаемого лица и восстановление его самостоятельности в качестве цели любых мер защиты;
• максимальное сохранение самостоятельности защищаемого лица;
• недопустимость изменения места жительства защищаемого лица его опекуном, попечителем или иным представителем. 

1. Предварительные указания 

Предварительные указания – это распоряжения или пожелания, которые делает дееспособный индивид на случай утраты дееспособности в будущем. Например, относительно того, кто должен или не должен стать его опекуном, где он предпочитает жить и пр.

Длящееся поручение означает поручение, выдаваемое дееспособным индивидом с тем, чтобы действие такого поручения сохранялось или начинало осуществляться в случае утраты лицом дееспособности в будущем. 

Обоснование: 

Рекомендация № R(99)4 Комитета Министров государствам-членам относительно принципов правовой защиты совершеннолетних недееспособных лиц

Принцип 2 (7) – Гибкость правового регулирования:

Необходимо учитывать необходимость введения правовых мер, которые может использовать лицо, обладающее дееспособностью, для урегулирования правоотношений при последующей утрате дееспособности.

Рекомендация CM/Rec(2009)11Комитета Министров государствам-членам о принципах, относящихся к длящимся поручениям и предварительным указаниям на случай недееспособности

С точки зрения Конвенции о правах инвалидов придание юридического статуса предварительным указаниям позволяет обеспечить требование о том, чтобы «меры, связанные с реализацией правоспособности, ориентировались на уважение … воли и предпочтений лица» 

2. Представительство ближайшим родственником без ограничения дееспособности 

Во многих случаях права и интересы взрослого гражданина могут быть обеспечены без необходимости ограничения его дееспособности за счет предоставления ему возможности реализации своей дееспособности.  Речь, как правило, идет о лицах с нарушениями умственного развития, проживающих с родственниками: защита прав и интересов такого гражданина может быть обеспечена назначением ему представителя из числа ближайшего окружения в отношении тех вопросов, в которых сам гражданин не может или не желает действовать самостоятельно (бездействует). Однако, в отличие от опеки, такая модель не запрещает самому гражданину осуществлять свои права и направлена, скорее, на компенсацию непонимания гражданином необходимости своевременного решения определенных вопросов.

Представительство ближайшим родственником (членом семьи) оформляется решением суда (или органа опеки и попечительства) при условии обязательного согласия самого представляемого гражданина. Объем полномочий представителя ограничен решением повседневных вопросов в отношении представляемого лица.

В основу предложенной модели может быть положен существующий механизм патронажа (ст. 41 Гражданского кодекса РФ), однако требуется изменение способа наделения помощника полномочием действовать от имени патронируемого гражданина. В настоящее время полномочия помощника оформляются договором поручения (с выдачей доверенности) или договором доверительного управления имуществом, что на практике предполагает обладание полной дееспособностью. Закон должен прямо указывать на возможность назначения помощника лицом, имеющим нарушение психического здоровья, и испытывающим сложность в осуществлении юридически значимых действий. Гражданский кодекс РФ должен признавать, что механизм представительства ближайшим родственником (патронажа) должен рассматриваться как альтернатива ограничению дееспособности. 

Обоснование:           

Рекомендация № R(99)4 Комитета Министров государствам-членам относительно принципов правовой защиты совершеннолетних недееспособных лиц

Принцип 2 – Гибкость правового регулирования: 

1. Законом должны быть предусмотрены простые и недорогие меры защиты или иные правовые меры.
2. Разнообразные меры защиты должны включать, в необходимых случаях, такие, которые не связаны с ограничением дееспособности заинтересованного лица.
3. Разнообразные меры защиты должны включать такие, которые связаны с ограничением отдельного действия, без необходимости назначения представителя или представителя с длительными полномочиями.
4. Необходимо учитывать необходимость обеспечения четких гарантий того, чтобы определенные решения, в особенности незначительного или повседневного характера, относящиеся к здоровью или личному обеспечению, могли бы приниматься в интересах недееспособного совершеннолетнего лица теми, кто наделяется такими полномочиями на основании закона, а не судебного или административного акта.

Принцип 5 – Необходимость и дополнительный характер мер защиты

1. Никакая мера защиты не должна назначаться недееспособным совершеннолетним лицам, если только такая мера не является необходимой, с учетом индивидуальных обстоятельств и потребностей заин