По этим же принципам живет и работает московская негосударственная коррекционная школа VIII вида, или Школа св. Георгия.
Школа рассчитана на детей с выраженными интеллектуальными нарушениями: сюда принимают аутистов, ребят с синдромом Дауна, а также с достаточно редкими диагнозами, такими как синдром Мартин-Белла, Д-Уокера или Лежена. Сегодня в России не существует единой утвержденной Минобразования методики по обучению таких детей, просто потому, что долгое время они попросту считались необучаемыми. Чтобы найти подходящее сочетание методик и систем, выработать собственные направления, подобрать каждому ребенку только ему подходящую программу развития, в школе св. Георгия работают настоящие виртуозы педагогического искусства.
Пироги и эпохи
Урок кулинарии – один из самых важных, однако он не ставит целью научить, например, ребенка с аутизмом готовить обеды на всю семью. Просто в ходе кулинарных упражнений гораздо проще постигать остальные премудрости школьных наук.
Готовим салат? Возьмем перец, два огурца, три помидора, четыре редиски… Посчитаем – один, два, три четыре, очень простая, но понятная математика. А как мы будем печь пирог? Сначала возьмем сахар, яйца, смешаем, добавим масло, потом муку… Последовательность выкладывается из картинок, по картинкам дети рассказывают, как они будут печь, по порядку. Идет процесс развития речи, логики. Ребенок трогает руками муку, возится с водой, сахаром – тактильные ощущения в процессе кулинарного занятия гораздо острее, чем если бы детям дали просто трогать коробочки с разными поверхностями. Смешивание ингредиентов, нагревание плиты, выпекание – это химия и физика, наглядно и понятно.
Дети с аутизмом очень любят кулинарию, потому что там идет работа с водой, и это их успокаивает. А чтобы пирог пах, добавим корицы – аутисты нередко познают мир, обнюхивая его составляющие. На этом уроке никто их за это не ругает, здесь вообще не говорят «не трогай», «сиди», «не положено». Зато становится понятно, чем занимается на кухне мама.
Кулинария – предмет особенный. Как и эвритмия, например – звук, выраженный в движении, когда дети, одетые в одинаковые рубашки, осваивают гармонию музыки, пластику собственного тела, избавляются от зажатости и скованности.
– У нас в школе очень много искусства, художественных занятий, – поясняет Тамара Николаевна Исаева, завуч и дефектолог, – поскольку мы работаем с детьми с тяжелыми нарушениями в развитии, они не всегда могут когнитивно осознавать ситуацию. Мы ищем обходные пути, пытаясь достучаться и донести информацию, показать красоту мира, научить переживать эмоции. Искусство дает нам такие возможности, помогает детям осмысливать мир через художественные образы.
Общеобразовательные предметы преподаются в школе не обычными уроками, а эпохами, которые длятся по месяцу. Например, эпоха истории – дети изучают Грецию, готовят на кулинарии греческий салат, репетируют танец сиртаки, в швейной мастерской могут изготовить костюм, а по итогам месяца запланировано выступление перед родителями с демонстрацией достижений. Потом – эпоха математики, требующая от педагогов еще большей изобретательности и выдумки…
Под знаком Святого Георгия
Школа на улице Ейской открылась в 1995 году, это одна из первых негосударственных коррекционных школ в Москве, да и в России. Сегодня у школы свое двухэтажное здание на краю парка, в здании – столярная, керамическая и швейно– ткацкая мастерские, классы для музыкальных и художественных занятий, уютные комнаты для учебы, отдыха, занятий со специалистами: логопедами, дефектологами, массажистами. Но самая большая ценность, конечно же, собственные нетрадиционные методики, которые используют здешние педагоги. Да, здесь преподают математику, чтение и письмо, географию и естествознание – с учетом возраста, уровня развития, личных особенностей каждого ученика и с использованием специальных методик. «Ребенок любого уровня развития может читать и писать, используя пиктограммы, жесты и символы, – утверждает Тамара Исаева. – Мы же понимаем дорожные знаки, читаем их? Можем найти в городе аптеку или метро? Вот и у них точно так же».
У них практически все точно так же, как в любой школе. Праздники, спектакли и фестивали, экскурсии и поездки. В каникулы – летний лагерь. Группы ребят с педагогами выезжают или в Монино (Тверская обл.), или в Никольск (Пензенская обл.). Живут в простых условиях деревенского дома, ходят за водой, скирдуют сено, помогают печь хлеб и ухаживать за домашними животными. Можно попариться в бане и прокатиться на лошади, но главное – общение со сверстниками без нарушений, в естественных условиях совместной крестьянской работы. В деревне подростки школы св. Георгия учатся самостоятельно обустраивать свой быт, налаживать контакты с другими людьми, трудиться.
Есть летний трудовой лагерь и на базе школы: будущие выпускники работают в мастерских, и кто– то даже осваивает простые специальности. Впрочем, для этого есть специальное профотделение, где могут заниматься юноши и девушки старше 18 лет.
В школьном классе 6-8 учеников и два учителя, которые и ведут все основные предметы с первого по одиннадцатый класс. Это дает возможность изучить индивидуальные особенности каждого и к каждому найти особый подход.
Один на пятьдесят тысяч
О том, что младший сын родился необычным, мама стала догадываться где-то через месяц, когда обратила внимание, что малыш не делает того, что делал в свое время старший – не пытается поднять головку, не следит глазами за яркой игрушкой. Невропатолог в детской поликлинике направила семью на обследование в Филатовскую больницу, но была зима, стояли морозы, и обследование отложили еще на какое – то время. Может быть, именно благодаря этому Петя получил шанс на иную жизнь, чем та, которую обычно ведут люди с диагнозом синдром Лежена.
«Потеря верхнего плеча пятой хромосомы, если по-научному, – рассказывает мама Пети. – Генетики говорят, сбой происходит в момент закладки зиготы, и неизвестно, что на нее влияет – погода, расположение звезд… виноватых нет». В 2000 году Синдром Лежена был большой редкостью, примерно 1 случай на пятьдесят тысяч новорожденных. Еще его называют Синдромом кошачьего крика: из-за недоразвития гортани плач младенцев очень похож на мяуканье котенка. Но у Пети плач был обыкновенным, считает мама. Поэтому она и растила его, как обыкновенного младенца, который должен спать, есть и набирать вес. В определенное время стала давать прикорм – кашу, потом яблоко, потом печенье. Он давился, не мог жевать и глотать, потом что-то стало получаться…
Обычно таким детям сразу вставляют зонд и кормят только через него. Петя благодаря маме избежал этой участи. Более того, впоследствии, заставляя его жевать задними зубами, мама упорно разрабатывала Петины челюсти. Сейчас он без усилий сам ест любую пищу. Но главное, тренировки помогли и развитию речевого аппарата – Петя не просто в состоянии произносить звуки, но даже может довольно разборчиво назвать свое имя и фамилию.
В полтора года Петя сел, к трем годам начал ходить. Зато здорово ползал по-пластунски и на четвереньках, старший брат даже завидовал. В четыре года Петя с мамой впервые приехали в школу св. Георгия: здесь собирались открыть группу детского сада. «Он был очень хорошенький маленький мальчик, – вспоминает завуч Тамара Николаевна. – У нас шел ремонт, а он все время ползал. Я пыталась с ним играть, но Петя цеплялся за маму и плакал». С детским садом у школы св. Георгия ничего не получилось, хватало юридических и прочих проблем. Тогда мама нашла для Пети компенсирующий садик в Жулебино, где с малышом согласились заниматься логопед и дефектолог, однако туда требовалось принести справку из психиатрической больницы.
– В больнице мне сказали «Вы что, мамаша, какой детсад, вам только в систему собеса», – вспоминает мама Пети. – Но мы все равно занимались год с психологом, дефектологом, логопедом. А на второй год Петя обнаружил, что программа повторяется – психолог разложила перед ним те же самые карточки. Ему стало скучно, и он стал уходить с занятий. Поскольку мальчику к этому времени уже исполнилось семь, было решено отдать его в школу. Так он вновь оказался в доме на Ейской улице.
Единственная моя
Первые шаги в школе дались Пете непросто, сходятся во мнении и педагоги, и мама. Домашний ребенок, он не был готов к каким– то ограничениям, необходимости ждать, выполнять требования. «Он трудно привыкал к порядку, уходил с уроков, бегал по школе, – вспоминает завуч. – Мама в классе не присутствовала, но она находилась все время в школе, и он знал, что в любой момент можно убежать к ней». На уроках эвритмии Петя обычно сидел в углу или лежал на полу, не участвуя в общих занятиях. Игнорировал праздники, не желал репетировать и выступать.
– Мне как родителю это было даже немного обидно, – вспоминает мама. – Все на сцене, а Петя в зале сидит.
Но при этом никто на него не давил. Предлагали поучаствовать, он мотал головой – его оставляли в покое. Опять сидел в углу, смотрел. Возможно, оценивал ситуацию и свои собственные силы, предполагает мама. Ситуация изменилась в один день и почти случайно: музыкальный руководитель решила все же задействовать четвероклассника Петю в одном из спектаклей, и, согласно роли, поставила его на стул. Возможно, когда мальчик увидел все действо под другим углом, немного сверху, что-то в его голове перевернулось, и с этого момента он решился войти в общий круг.
Самой большой Петиной проблемой было отсутствие коммуникации. Практически не владея речью, он пытался объясняться жестами, но пока был маленький, это получалось не очень хорошо. Петя злился и вымещал свою обиду на маме, учителях, одноклассниках. «Мама ходила вся искусанная, – вспоминает Тамара Николаевна. – Кроме того, он бил, щипал и кусал товарищей». В свою очередь и мама до сих пор вспоминает поцарапанных Петей учителей, которые тем не менее терпеливо учили его общаться.
Первой учительницей, которой удалось справиться с Петиными проблемами, стала юная выпускница педвуза Нина Новикова. Из всех педагогов школы долгое время он воспринимал только ее.
– Петька – он борец по натуре, – вспоминает Нина Михайловна. – Но при этом он очень чувствительный и остро на все реагировал. У него просто было мало сил, его не понимали, и это выливалось в агрессию. Я с одной стороны, ему спуску не давала, с другой – постепенно научилась Петра понимать. Когда долго с ним рядом находишься, знаешь ситуацию, то уже интуитивно понимаешь, что ему нужно. При мне он никого не обижал и постепенно учился себя контролировать. Я стала ему доверять, он это оценил и понял, что мне тоже можно доверять. Так мы подружились, а Петя начал работать вместе с классом и участвовать в занятиях.
Когда спустя четыре года молодая учительница собралась в декрет, педагоги даже испугались – что будет с Петей дальше, кто перехватит эстафету? Оказалось, что второй учитель класса, Ирина Холодунова, вполне готова к нелегкой миссии.
– Я считала, что главное – четко поставить границы. Петр из тех ребят, которые многое могут, но педагогу нужно научиться с ними взаимодействовать. При этом в средней школе ему важнее было, чтобы его понимали ребята, а не учителя. В шестом классе мы стали его просить, чтобы он старался и объяснял, чего хочет. Когда Петя понемногу научился это делать, он как бы вышел на новый уровень, и агрессия ушла.
Ирина Валерьевна считает, что еще одна Петина проблема – сильно заниженная самооценка. Он все хочет, за все берется, но у него не получается, тем более с первого раза. В этом случае педагог использовала особый подход, показывая мальчику, что и она тоже не все может и умеет, иногда и у учителя что-то не получается. Петр смотрел, слушал, учился справляться со своими страхами, пусть даже и оставаясь порой за дверью класса.
Петр и Павел
Мама долго не знала, как объяснить старшему брату про Петю. А Павлик рос и видел, что братишка у него не такой, как все. Сначала мама говорила, что все люди зачем– то нужны на этом свете – толстые и тонкие, высокие и низкие, рыжие и кучерявые, и такие, как Петька. А потом кто-то сказал Павлику, что брат у него – идиот. Мама снова попыталась объяснить, что Петя просто другой, не такой, как все. Но когда она с маленьким Петей приходила в школу старшего сына, тот кричал – не приводи его сюда больше!
Однажды на 11– й день рождения Павлик пригласил друзей, а когда те пришли, перед ними вдруг взялся с энтузиазмом выступать Петя: кувыркался, прыгал, танцевал с игрушечными саблями. Ребята сидели, раскрыв рты. Уходя, один из мальчиков завистливо сказал Павлу: «Надо же, какой у тебя брат прикольный!» Этот момент стал переломным в сознании старшего: он по-новому взглянул на Петю. Оказалось, что младший брат может быть и обаятельным, и интересным. Сейчас мама может надолго оставить Павла с Петром: старший умеет и занять младшего, и успокоить в случае необходимости. Единственное, из-за чего братья иногда спорят, – компьютер. Петя не очень интересуется играми, но вот мультики смотрит с удовольствием, причем каким-то образом сам находит на просторах Интернета любимый сериал «Барбоскины».
Еще Петр может самостоятельно сделать себе большой и неуклюжий бутерброд, налить суп. С удовольствием моет посуду в школьной столовой, правда, дома почему-то делать то же самое отказывается. То ли раковина не такая, то ли фартук другой, а может, не хватает компании одноклассников.
Всем нужны друзья
– Петя – мальчик удивительно талантливый, очень способный, – считает завуч Исаева. – Все его срывы были оттого, что он хотел быть понятым, а его часто не понимали. Но вообще он очень коммуникабельный.
В друзья Петя всегда выбирает себе ребят, которые могут разговаривать. Во втором классе с ним учился такой мальчик, потом ушел в другую школу. Петя вспоминал о нем целый год, пока не появился новый «говорящий» одноклассник. Петр прекрасно понимает чужую речь, знает названия предметов, действий, и не только на бытовом уровне. Сейчас у него в классе двое ребят могут говорить, и Петя старается больше времени проводить с ними.
– Ему скоро будет 15 лет, и ему естественно хочется самостоятельности, – признает мама. – Ему хочется своей компании, общения, а такая компания возможна только в школе. Порой мне за него даже обидно, потому что в его состоянии я не могу себе позволить его отпустить.
Тем не менее все в школе признают, что к девятому классу Петя очень сильно изменился. С него словно сошла жесткая корка, и под ней оказалась очень нежная тонкая кожа.
– Он заметно повзрослел, – отмечает завуч Тамара Николаевна. – Он стал самодостаточным человеком, который может держать себя в руках, выполняет все требования педагогов, умеет дружить и весело проводить время со сверстниками. Мы увидели, что он может быть заботливым по отношению к младшим школьникам – помочь, пожалеть, погладить по голове. И при этом он сам уже спокойно обходится без мамы, без ее присмотра. У него в школе своя жизнь, жизнь подростка.
В Школе св. Георгия нет унижающих жалости и сочувствия, которые люди с инвалидностью и особенностями развития ощущают особенно остро. Зато здесь есть возможность почувствовать себя самодостаточной личностью, почувствовать к себе искренний интерес и внимание. Здесь любой ребенок со сложностями и проблемами развития может быть понят. И пока это самое важное, что случилось в жизни с Петром.
