Значение судебно-психиатрической экспертизы трудно переоценить: мнение экспертов о психическом состоянии обвиняемого крайне важно для вынесения приговора. Поэтому цена ошибки здесь слишком высока.
Пётр Вьюгин родился в Гомельской области, зоне радиоактивного заражения, да еще в семье с тяжёлой наследственностью: дед злоупотреблял алкоголем, отец, ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС, стал инвалидом 2 группы. Роды проходили очень тяжело, потребовалось вмешательство врачей-реаниматоров. С 3 месяцев до 3 лет мальчик страдал от припадков, наблюдался у невропатолога. Родители баловали своего не очень здорового малыша, много занимались с ним, но родительская забота не пошла ему на пользу: Пётр рос капризным, возбудимым, упрямым. Впрочем, учился он сносно, а свои затруднения в общении с одноклассниками объяснял частыми переездами. Ему пришлось 6 раз менять школу и вживаться в новый коллектив сверстников.
Наконец Вьюгины осели в Подмосковье. Здесь юноша окончил 9 классов математической школы и поступил в строительный техникум. И тут начались проблемы: подросток попал в дурную компанию, задолжал деньги новым дружкам. Чтобы расплатиться, убегал с занятий, попрошайничал, отбирал деньги у детей. Отношения с родителями разладились, они не могли повлиять на своего непутёвого отпрыска.
В 2003 г. Вьюгина привлекли к уголовной ответственности за разбой и грабеж. Перспективы были не радужные, поэтому адвокат посоветовал ему обратиться к психиатру. Несколько месяцев Вьюгин стационарно лечился с диагнозом: «бредовое (шизофреноподобное) расстройство на фоне резидуально-органического поражения ЦНС». Врачу Пётр рассказал душераздирающую историю о голосе своего умершего деда, чьим приказам он вынужденно подчинялся. Но были и реальные проблемы: юноша с трудом засыпал, часто видел кошмарные сны, настроение резко менялось – от вялости до неcпровоцированной агрессии.
В феврале 2004 г. Вьюгин проходил амбулаторную судебно-психиатрическую экспертизу (АСПЭК). На вопрос о «голосах» признался: выдумал, не хотел оказаться за решёткой. Пётр настойчиво просил признать его невменяемым, клялся «никогда так не делать», говорил, что вообще деньги не отбирал: просто по-дружески просил, и потерпевший сам их отдал. Заключение АСПЭК гласило: «органическое расстройство личности сложного генеза без выраженных изменений со стороны психики. Вменяем. Может участвовать в судебно-следственных действиях».
В марте 2004 г. Вьюгина выписали из-за отказа от дальнейшего стационарного лечения, но уже в мае он вновь оказался в больнице: вспышки агрессии, бродяжничество и т.п. В стационаре Петру определили вторую группу инвалидности. Выписали его лишь в сентябре с диагнозом «органическое расстройство личности травматического генеза с выраженным психопатоподобным поведением и шизофреноподобным психозом», поставили на динамическое наблюдение в ПНД. Проходя курс лечения, Вьюгин принимал психотропные препараты, но они спровоцировали припадки, которыми он страдал в детстве. Поэтому семья убедила Петра отказаться от препаратов. В дальнейшем Вьюгин редко посещал диспансер (последний раз – в 2006 г.), с 2004 г. ни разу не был госпитализирован в психиатрическую больницу.
Тем временем, в декабре 2004 г., суд вынес приговор: П. Вьюгина осудили на 4 года условно с испытательным сроком 4 года. Пётр, оставив техникум, закончил школу, затем стал студентом университета (специальность – информационные системы управления). Казалось, жизнь начинает налаживаться: Пётр успешно закончил два курса института, в феврале 2007 г. суд отменил его условное осуждение и снял судимость. Но Вьюгин вновь попадает в неприятную историю.
В феврале 2008 г. юноша опять становится фигурантом уголовного дела: его обвинили в краже мобильного телефона. Пётр изложил другую версию – он купил по дешёвке этот злосчастный телефон у некоего асоциального типа, которому не хватало денег на выпивку. В марте 2008 г. Вьюгин написал заявление об отчислении из института, он не хотел, чтобы преподаватели и друзья узнали о произошедшем. С этого времени Пётр не учится и не работает, получая пенсию по инвалидности и помогая родителям по хозяйству.
Но, судя по материалам дела, Вьюгин не являлся на допросы к следователю, поэтому следствие приостановили, а Петра объявили в розыск. Два года компетентные органы «разыскивали» человека, который жил в своей квартире, ни от кого не скрываясь. Пётр и его мать утверждают, что никаких повесток о явке к следователю не было. Более того, когда родственники Вьюгина узнали о «розыске», они немедленно сообщили о местонахождении Петра и приложили немало усилий, чтобы следствие возобновилось. В этом помог председатель Комитета за гражданские права А.Бабушкин. Летом 2010 г. следствие, наконец, возобновилось. В августе на допросе в качестве подозреваемого в присутствии адвоката Вьюгин отказался от дачи показаний на основании ст. 51 Конституции РФ. Ему была назначена амбулаторная судебно-психиатрическая экспертиза. АСПЭ на поставленные вопросы не ответила и рекомендовала стационарную судебно-психиатрическую экспертизу.
Зкспертиза проводилась в Московской психиатрической клинической больнице № 1 им. Н.А. Алексеева. Комиссия пришла к выводу, что П.Вьюгин страдает хроническим психическим расстройством в форме шизофрении параноидной с эпизодическим типом течения на органически неполноценной основе. Посему, обследуемого следует считать невменяемым, представляющим общественную опасность и нуждающемся в направлении на принудительное лечение в психиатрический стационар.
Вьюгин и его представители с подобным вердиктом категорически не согласились, А. Бабушкин обратился в НПА России с просьбой о новом обследовании.
В беседе со специалистами НПА Пётр заявил о нарушениях, допущенных в ходе следствия, категорически отверг обвинение в краже телефона и посетовал, что из дела исчезли показания свидетеля, в присутствии которого он покупал этот телефон. Он убежден в своей правоте, но настроен скептически: кто будет слушать «невменяемого».
По результатам обследования П.Вьюгина комиссия НПА отвергла диагноз «параноидная шизофрения», поставленный экспертами больницы № 1 им. Н.А. Алексеева.
На основании проведенного исследования специалисты НПА констатируют у Вьюгина «органическое расстройство личности сложного генеза (пре- и постнатальная патология + ЧМТ) с однократным психотическим эпизодом в 2004 г., психопатоподобным синдромом в состоянии компенсации». Симптомов параноидной шизофрении исследование не выявило. Психическое состояние П. Вьюгина позволяет ему лично участвовать в судебном заседании и осуществлять свои процессуальные права согласно российскому законодательству.
Виновен или невиновен Вьюгин в инкриминируемом ему деянии, решит суд. А дело экспертов-психиатров – дать суду объективную оценку психического состояния обвиняемого, помня, что от их профессионализма и внимательного изучения всех нюансов дела зависит судьба человека.
Дмитрий Казеннов, Независимая Психиатрическая Ассоциация России
